День Всех Святых 3
Доктор Чаллис оказывается втянутым в серию жестоких и таинственных убийств в городке Санта-Мира. Один из пациентов доктора убит в больнице странным человеком, который сразу после этого взрывает себя вместе с автомашиной. В баре доктор Чаллис знакомится с Элли, которая является дочерью убитого мужчины. Оказывается, ее отец продавал маски для праздника Дня всех святых. Элли просит доктора Чаллиса помочь ей выяснить настоящие обстоятельства смерти ее отца. Доктор соглашается. Они отправляются на фабрику «Silver Shamrock», где представляются торговыми агентами отца Элли. Они селятся в местном отеле и отправляются на фабрику в составе туристической группы. Доктор Чаллис и Элли отстают от нее и вскоре, после некоторых поисков, выясняют ужасную правду. Оказывается, Конал Кохрен, безумный ирландский изготовитель игрушек компании «Silver Shamrock» хочет возвратить праздник друидов «Sam Hain» к своим первоначальным корням страха и ужаса. Он хочет, чтобы планета обагрилась кровью. Кохрен производит серебряные маски, которые начиняет взрывчаткой и детонаторами. Используя телевизионный рекламный сигнал, он собирается сделать так, чтобы головок детишек так никогда и не смогли собрать, даже по мелким кусочкам. Если его замысел осуществится, то по всей стране прокатится волна смертей. Доктор Чаллис и Элли должны остановить Кохрена…
Раньше режиссер работал оператором у Джона Карпентера. Этот фильм, вышедший под заглавием «День всех святых» не имеет ничего общего с предыдущими историями. В нем даже не присутствуют ни Майкл Майерс, ни Лори Страуд, что было условием Джона Карпентера при продолжении сериала. Джон Карпентер говорил, что, создавая сериал, он имел в виду не одного маньяка-убийцу типа Майкла Майерса, а просто страшные события, случившиеся в ночь на День всех святых. В этом фильме используется тема из картины «Вторжение похитителей тел» (1956). В написании сценария принимал участие Найджел Нил («Эксперимент Куотермасса, 1955»). Когда он узнал, сколько кровавых сцен собирается добавить режиссер, то попросил не упоминать его имя в титрах. Найджел Нил в то время временно находился в Голливуде и работал над сценарием ремейка фильма «Существо из черного озера» (1954) для режиссера Джона Лэндиса, который никогда не был снят из-за высокого бюджета. В качестве фабрики «Silver Shamrock» использовался молокозавод. Поклонники саги были разочарованы отсутствием в фильме Майкла Майерса, что привело к провалу фильма и решению продюсеров вернуть Майерса на экран в следующем фильме. Маленький городок Санта-Мира также был местом действия картины «Вторжение похитителей тел» (1956). Книга, которую читает Мардж Гаттман в номере отеле перед своей смертью, называется «The Eagle’s Gift» Карлоса Кастанеды. «Сезон ведьм»-это рабочее названием фильма Мартина Скорсезе «Mean Streets», а также одно из названий фильма Джорджа Ромеро «Голодные вдовы» (1972), а также название песни известного певца Донована. Интересно, что по фильму писатель Деннис Этчисон в 1982 году написал одноименный роман, который стал бестселлером и был переиздан в 1984 году. Интересно, что первоначально в режиссерское кресло должен был сесть Джо Данте. Академия фантастических фильмов, фэнтази и фильмов ужасов США номинировала картину на свой приз «Сатурн» за лучший постер. Бюджет картины составил 2, 5 миллиона долларов, а собрала она в прокате США 14, 4 миллиона и еще 6, 3 миллиона выручила за право использования на территории США. Оценка 3 балла.
— Разгрузит мастера, специалиста или компанию;
— Позволит гибко управлять расписанием и загрузкой;
— Разошлет оповещения о новых услугах или акциях;
— Позволит принять оплату на карту/кошелек/счет;
— Позволит записываться на групповые и персональные посещения;
— Поможет получить от клиента отзывы о визите к вам;
— Включает в себя сервис чаевых.
Для новых пользователей первый месяц бесплатно. Зарегистрироваться в сервисе
— Регулярная проверка качества ссылок по более чем 100 показателям и ежедневный пересчет показателей качества проекта.
— Все известные форматы ссылок: арендные ссылки, вечные ссылки, публикации (упоминания, мнения, отзывы, статьи, пресс-релизы).
— SeoHammer покажет, где рост или падение, а также запросы, на которые нужно обратить внимание.
SeoHammer еще предоставляет технологию Буст, она ускоряет продвижение в десятки раз, а первые результаты появляются уже в течение первых 7 дней. Зарегистрироваться и Начать продвижение
3 июля — день Всех Святых, в земле Российской просиявших
Глава из книги О святости» …
«ДЕРЖИ УМ ТВОЙ ВО АДЕ»
«Скоро я умру, и окаянная душа моя снидет в тесный черный ад, и там один я буду томиться в мрачном пламени и плакать по Господе: Где Ты, свет души моей? Зачем Ты оставил меня? Я не могу жить без Тебя».
Так плакал великий святой ХХ столетия — преподобный Силуан Афонский. Это был его ответ на полученное им от Бога откровение: «Держи ум твой во аде и не отчаивайся». Трудно понять обычному человеку эти слова. Но это и есть путь святых — Божья благодать дает узреть духовное убожество каждой человеческой души и не впасть в уныние, а возложить все упование на Того, Кто показал эту бездну опустошенности внутренней. Чем, если можно так выразиться, более святым становится человек, тем больше он начинает видеть за собой греха — и сам осуждает себя на ад, считает, что «все спасутся, один я погибну». У святых отцов была поговорка, что велик не тот, кто сподобился видеть ангела, а тот, кто начал видеть свои грехи, как песок морской. Такой человек, даже совершая великие чудотворения: воскрешая мертвых, исцеляя тяжких больных, изгоняя бесов, пользуясь почетом и уважением людей, будет «держать ум свой во аде». За малейшее движение (прилог) греховного помысла тщеславия или превозношения перед обычными грешниками, он уже осудил себя на ад и придумает сам себя наказания («Зачем тебя подвергать мучением, ты сам себя мучаешь» — говорили подвижникам мученики). Святой Григорий Палама писал, что тот, кто считает себя достойным вечного ада, становится смелым и готовым на всякое страдание.
В наше время опыт ада — реальное состояние, которое знакомо людям не в воображении, а при столкновении с безысходными ситуациями, стихийными бедствиями, на войне и проявлениях садизма, невероятной жестокости. Как относятся подвижники наших дней к тому, что люди уже на земле превращают свою жизнь в ад? Бегут от мира, брезгливо отворачиваются? Нет.
Вот как на этот вопрос ответил на основе слов прп. Силуана ответил современный московский священник — протоиерей Александр Геронимус.
«Величайший святой ХХ века прп. Силуан Афонский оставил нам откровение, которое обращено к людям, живущим в условиях «нового времени». Старец, оставаясь верен тысячелетней традиции православия, однако, дает нам направление, в котором мы должны развивать и хранить православие именно в наше время.
В видении от Самого Господа Иисуса Христа он услышал удивительные слова: «Держи ум твой во аде и не отчаивайся». Эти слова современные толкователи соотносят с афоризмом Сартра: «Ад — это другие». Но, если французский экзистенциалист предлагать бегать от этого ада, бегать от «других», то православный святой призывает погрузиться в этот ад. То есть не отторгать от себя мир в его страшнейшем современном состоянии. Сострадать, молиться за него. На иконе прп. Силуана написаны его слова: «Молю Тебя, Господи, да познают Тебя все народы земли Духом Твоим Святым». Старец, живя в отдалении от мира на Святой Горе Афон, между тем никогда не относился к миру и к людям мирским с пренебрежением, он жалел всех, с кем его свел Господь (он управлял наемными рабочими из России) и молился за всех сродников этих людей. И из этой молитвы родилась великая молитва за весь мир. Так исполнил он схимническое послушание, ведь схимник — это молитвенник за весь мир. И пока есть такие молитвенники, мир еще не захлебнулся окончательно в военном огне и стихийном распаде.
В чем же состоит смысл откровения, полученного старцем Силуаном, для нас? Мы не можем молиться за весь мир — слишком «высокая планка». Но мы, как христиане, должны учиться тому, чтобы не жить «в резервации», не чувствовать себя чистенькими посреди грешников. «Держи ум твой во аде» — мы все вместе живем в аду современной жизни, все вместе наблюдаем и участвуем в ее ужасах. «И не отчаивайся» — вот это то, чем должен отличаться настоящий верующий человек от неверующих. Видя все ужасы, попадая в тяжелейшие ситуации, он не должен отчаиваться, он должен проявлять веру на деле — надеяться на благой Божий промысел о всем мире.
О ЛЮБИМЫХ СВЯТЫХ
Название этой статьи может показаться странным, между тем для каждого церковного человека, оно прозрачно, понятно. Если мы действительно живем церковной жизнью, а не время от времени заходим в церковь, то мы знаем своих любимых святых. Тех, к кому мы чаще всего прибегаем за помощью, тех, присутствие которых мы в своей жизни ощущаем.
Как это происходит? Прежде всего, это связано с тем, какой храм мы посещаем, где мы постоянно молимся по воскресным дням, где служит наш духовник. Небесные покровители этого храма (те, кому посвящены престолы или те, чьи почитаемые иконы есть в храме) волей — неволей становятся особо нам близкими. Их имена постоянно звучат на литиях, на молебнах, на отпустах.
В обязанность каждого христианина входит почитание того святого, имя которого ты носишь. В утреннее молитвенное правило входит обязательная молитва к небесному покровителю. В домашнем киоте должны быть иконы святых — ангелов-хранителей дома сего. Некоторые носят на груди медальончики с иконками своих святых. В прежние времена специально заказывали именные иконы, на которых были изображены небесные покровители тех святых, имена которых носили все члены семейства.
Но особенная любовь к тому или иному святому может возникнуть и не по «месту жительства» или по храму, а через других людей. Почитание святых вообще нередко передается именно от человека к человеку. Так автору этих строк в совсем юном возрасте Господь послал встречу с бывшими членами православных братств 1920-х гг. Все они очень почитали оптинских старцев. Тетрадки с выписками из писем и поучений старцев, редкие сохранившиеся дореволюционные издания были их главным чтением. Через это чтение они привили особое почитание к оптинским старцам и мне. Это было задолго до канонизации старцев. Монастырь тогда еще не был открыт, но я все равно стала ездить туда каждое лето. Потом открыли монастырь, стало можно не только на один день приехать в обитель, но оставаться там на послушании и сравнительно долго. Тогда впервые открылось, что такое — «небесный покровитель» — открылось как близко к нам святые, как они нас любят, как слышат любое наше прошение. Но любовь эта бывает подчас очень требовательной, взыскательной.
Ярче всего запомнился случай, как однажды после того, как я привезла в монастырь и оставила в канцелярии, использовавшиеся на выставке «Оптина Пустынь и русские писатели» экспонаты и. они потерялись. Сказали мне об этом после того, как я в очередной раз (через месяц или через два) приехала в монастырь. Стали везде искать, множество раз смотрели на том месте, где я их оставила. как в воду кануло все. А там были подлинные рисунки начала ХХ века и их нужно было возвращать владельцам. Я была в отчаянии, но тогда еще не понимала, что расплачиваюсь за гордыню, — делала выставку, водила экскурсии, писала статьи, читала лекции, выступала по радио (за всем этим звучит: «Я, Я, Я»).
Но вот появилась в храме новая икона прп. Амвросия. Необычная и ставшая навсегда любимейшей. Это иконописное воспроизведение известной фотографии старца. Старец изображен в полный рост, опирается на палочку. Как только подошла я к иконе, сами собой слова внутри зазвучали: «Батюшка, помоги мне найти вещи, хоть палочкой меня побей, как ты бил нерадивых и гордых послушников, только помоги». И вот — выхожу из храма, а мне навстречу идет монах секретарь: «Нашлись ваши экспонаты». — «Где?» — «Да там, куда вы их положили».
Старцы оптинские вообще очень любвеобильные, много приходилось слышать рассказов о том, как они помогали в очень серьезных проблемах людям. И люди платили и платят им великой любовью. Для многих православных именно оптинские старцы — любимые святые. И, надо сказать, что здесь действует поговорка: «скажи мне, кто твой друг и я скажу — кто ты». Так или иначе, конечно преодолевая свою греховность, оптинские поклонники стремятся стяжать оптинский дух сердечного православия, — «простоты без пестроты».
Мои бабушки открыли для меня и наследника оптинского старчества в советское время, теперь он прославлен «Иже во святых» — прп. Севастиан Карагандинский. Его они знали лично, окормлялись у него, а мне дали воспоминания, которые нескольких экземплярах я размножила на машинке и давала читать друзьям. Теперь все эти воспоминания изданы.
Таким же даром свыше было откровение о преподобном Силуане Афонском. Впервые его записки мы в 1970-е гг. Читали в машинописи, переписывали в тетрадки. У меня до сих пор они целы. Потом Господь послал встречу с паломниками к ученику Преподобного — старцу Софронию (Сахарову). Зазвучали с аудиокассеты «Беседы» старца Софрония и через них, — мы их слушали ежедневно, писали старцу письма (он скончался в 1993г.) открывалось величие преподобного Силуана и он тоже стал любимым святым.
Конечно, все мы особенно почитаем прп. Серафима Саровского и прп. Серафима Вырицкого.
Наше время принесло нам дар откровения о любви к России, ко всем нам Святых Царственных Мучеников — и мы учимся любви к ним.
В каждой епархии, храме, монастыре открылись сведения о новомучениках и исповедниках и к ним мы приникаем с благоговением, стыдом и надеждой.
Православным не нужно говорить об особенной привязанности нашей к свт. Николаю, прп. Сергию, св. целителю Пантелеимону, св. благ. Князю Александру Невскому, св. блаж. Ксении, св. прав. Иоанну Кронштадтскому. Кто-то скажет: «Ну, у вас все любимые. Сколько имен вы назвали». Но возьмите святцы — там сотни сотен имен, но мы почему-то выбираем десяток святых, и их имена поминаем постоянно, а других в лучшем случае поминаем только в дни их памяти. А без нескольких святых мы просто не представляем своей жизни.
Бабушки мои меня научили, что для спасения даже необходимо, чтобы у тебя были именно любимые святые, чтобы ты был связан крепко с каким-то определенным местом, где почитается какой-то святой. Чтобы не было «духовного блуда». Да, оказывается, сам того не осознавая, человек может впасть в такой тонкий грех: страдать «охотой к перемене мест» — ездить от святыни к святыни, от старца к старцу — и в результате не собираться духовно, а разоряться. И так, — сегодня ты «увлечешься преподобным Серафимом» и Дивеевым, завтра тебя потянет в Елец, потом в Ярославль, потом в Киев. А у некоторых своего рода «хобби» становятся поездки на Святую Землю. (Видела таких людей, ездящих чаще всего за чужой счет или таким благочестивым образом «духовно использующих» свой капитал). А вдруг, когда обстоятельства изменятся: на стрости лет или по болезни, или при безденежье окажется, что ты никуда уже колесить по святыням не можешь, окажется, что у тебя нет единственного на земле места, где ты «оставил душу». Нет святого, который бы сказал о тебе: «Я знаю его, он всегда мне молился, постоянно прибегал к моей помощи. И хоть он грешник великий, Господи, но не чужой нам».
Но есть и еще одно искушение близкое к «духовному блуду». Можно и сидеть на одном месте, даже жить в монастыре, а увлекаться рассказами и книгами о других монастырях и подвижниках. Буквально набрасываться на каждую новую книжку, увлекаться. И не видеть того, что рядом с тобою. Более того, такое чтение и такие рассказы могут привести к мысли: «Там где-то хорошо, там есть настоящие подвижники. А у нас ничего нет». Разумнее было бы задать себе вопрос: вот я прочел эту книгу, узнал об этом человеке и что мне с того? Я исправился, я как-то приложил это знание к моей реальной жизни или это осталось только информацией, растравившей душу, — «у нас все не так»?
Я позволила себе поделиться с читателями признаниями о моих любимых святых, — да не осудят меня церковные люди за нескромность, — но эту книгу я пишу не для них, а для тех, кто только подходит к порогу Церкви. Закончу свои признания именем, которое особенно дорого мне сейчас, когда я пишу эти строки и, надеюсь, на всю оставшуюся жизнь останется таковым — преподобного Александра Свирского.
Мощи тайнозрителя Святой Троицы сохранились в полном нетлении, поэтому молитва к нему особая. Ты видишь его святую плоть, он присутствует пред тобой въяве. И в церковной молитве, которая возносится перед мощами, мы слышим утешительные, но одновременно и взыскующие слова: «В день Страшного Суда услышим от тебе похвальный оный глас: Се аз и дети, яже дал ми еси Боже!» Преподобный Александр действительно берет под свой омофор людей, которых, видимо, сам избрал в чада. Хотя страшно думать об этом. Но на моих глазах за пять лет люди в его монастырь приходили и уходили, не могли тут удержаться. А кто-то прилепился душою и уже жизни не представляет себе без этого монастыря. Хотя дело конечно не в стенах. Может быть и нам (я не говорю о насельниках, а о тех, кто время от времени выполняет здесь послушания) когда-то придется покинуть эту благодатную землю. Но, когда приходят такие мысли, то я вспоминаю, как десять лет назад я с горечью покидала Оптину Пустынь — знала, что обстоятельства не позволят мне теперь бывать так часто, как раньше и оставаться подолгу. С этими грустными мыслями, глядя на убегающий за окнами автобуса вид монастыря, я открыла книгу писем прп. Амвросия и прочла там: «Я всегда с тобою, где бы ты ни была, вижу тебя и слышу». Это относится к любому святому, к его святому попечению о нас грешных, если только мы стремимся к нему сердцем.
СВЯТЫЕ НАШИХ ДНЕЙ
Преподобный Силуан Афонский в своих «Записках» говорит о том, что пока земля еще может рождать святых, она не погибнет, а как только перестанет, то наступит конец мира.
Это значит, что и в наше время, которое на языке богословских терминов называют «апостасийным», то есть временем массового отступления от Бога, есть святые, — раз Господь еще милует нас и народ русский еще не стерт с лица земли. Только, как и во все времена, мы не умеем распознавать святых. Они, может быть живут рядом с нами, а мы их не видим. Более того, осуждаем их, не понимаем их поступков, слов и образа жизни в целом. Потому что мы — сухие ветви, мы живем во времена духовной сухости. А святые — живые, зеленеющие ветви, у них другое устроение. Или, как на все времена сказал апостол Павел: человек душевный, а тем более плотской, не может понять духовного человека.
Дух дышит, где хочет — потому проявления святых бывают необычны, неожиданы. Мы ждем привычных форм. Мы ждем того, про что читали в книжках. Мы усвоили, как должен вести себя преподобный, как должен вести себя исповедник, святитель и все другие чины святых. Мы очень хорошо усвоили как и что должен говорить святой. Мы видим его на пьедестале и нам никак не увидеть его рядом с нами, за общей трапезой, в путешествии, и, даже в храме на молитве. Потому что мы умствуем, а святые живут. Хотя при этом они могут быть и очень учеными людьми.
Господь милостив — Он указал нам на явное проявление святости среди наших современников. Чтобы мы задумались — какие они святые наших дней.
Расскажу о собственном опыте. Я знала лично убиенных оптинских иноков. И, как почти все, общавшиеся с ними, не видела в них святости. Более того, один из них — Трофим — казался мне слишком уж общительным для монаха и слишком жизнерадостным. Помню, как однажды я приехала в монастырь, выхожу из машины с тяжелыми сумками, а он мимо идет: «Давайте, я вам донесу». — » Нет, спасибо». А про себя думаю: «Он монах, зачем такое стремление к другому человеку?» Потом оказалось, что он всем так кидается помогать и всегда старается подбодрить человека. Но и это казалось не свойственным для монаха. Ведь как мы себе представляем — монах должен быть самоуглубленным, сосредоточенным. Глаза в землю, тихая поступь (а Трофим «летал») и всегда молчит, только молится.
А вот брат Ферапонт внешне как раз был таким. И это тоже не устраивало: «Что он такой гордый? Его спрашиваешь, а он не отвечает. Или скажет «да» или «нет» — и все».
Отец Василий тоже дары всегда скрывал. Люди тоже видели только внешнее, удивлялись его богатырскому сложению, дару проповедничества, необычной биографии.
И только, когда после смерти братьев, стали собираться воспоминания о них — свидетельства современников, то из всей этой мозаики составилась явная картина святости. Каждый из них служил Богу, жил ради Бога, и умер, как свидетель Христовой истины.
Братья оптинские еще не прославлены Церковью, не канонизированы. Так же как и новый мученик Христов — Евгений Родионов. Мы даже не можем по-настоящему осознать какой это нам дар от Бога — новые святые, почитаемые народом, наши современники. Живы друзья и близкие оптинских мучеников. Жива мать Евгения, она о нем может рассказать, живы его одноклассники и соседи.
Еще один не прославленный, но Богом засвидетельствованный мученик — брат Иосиф Муньос или монах Амвросий. При жизни он сам был заслонен тем подвигом, который совершал: он был служителем Божией Матери, иконы ее мироточивой Иверской. И вот, опять-таки после кончины его мы узнаем, что не случайно именно его — чистого телом и душой, девственника избрала Божия Матерь на это служение. Мы узнаем, что в своей страннической жизни он всегда был и оставался монахом — и молился за сотни сотен людей, с которыми встречался на пути своих странствований.
Отец Серафим Роуз. Изданная не так давно книга «Не от мира сего» являет нам черты святости. И именно того, что такое Господне служение в наши дни. Дар соединения личного подвига и миссионерского проповедничества. Дар обретения единственного нужного для современных людей слова.
Присно поминаемый, народом чтимый митрополит Иоанн Снычев. Мы видели в нем старца, видели ученого историка Церкви, а он вдруг стал гражданским деятелем. Он впервые от лица Церкви заговорил о духовной самобытности России, о необходимости как хранить ее, как сокровище, врученное Богом. Он действительно вышел на «Битву за Россию» — так называлась его первая патриотическая книга. А ведь нельзя сказать, что он был правильно понят своими современниками, что сейчас, даже его сугубые почитатели правильно его понимают. Чаще встречается другое явление — его именем прикрываются.
Это уже особая тема — святой и его ученики. Да, из Житий мы знаем о сонме учеников у наших преподобных отцов, о «золотой цепи святости», когда от духовного отца к чадам переходила «помазание от Духа Святого». Но ведь существует и другое явление — и в последние времена оно, увы, очень распространено: ученики извращают то, чему учил их отец духовный. Все доводят до крайности, и таким образом превращают в полную противоположность. Исторический пример: спор «иосифлян» и нестяжателей. Прпп. Иосиф Волоцкий и Нил Сорский жили в одно время, шли к святости совершенно различными путями, но понимали, что каждый идет к Богу. Ученики же образ подвижничества каждого из них решили возвести в абсолют — так начался спор: нужно ли монахам участвовать в жизни общества и спасительно влиять (этим свои участием) на исторические процесс или подвижник должен только молиться за людей — и тем самым тоже менять ход истории? Спор этот длится веками. А между тем сами преподобные Иосиф и Нил не спорили друг с другом — они знали, что Господь доверил им разное служение.
Мы не понимаем святость, не видим святости и потому, что мы плотяны и потому, что все измеряем своей меркой. А святой человек для того чтобы пробудить нас от духовной спячки, может намеренно нас шокировать, может привести в замешательство. В наше время святость неизбежно растворена юродством. И именно юродство больше всего может потрясти современных людей. Особенно молодых. Однажды в монастыре я случайно услышала разговор «тинэйджеров» о Христе. «Какой же Он Бог, раз дал Себя распять?» — «А, представляешь, ОН все заранее знал». — «Заранее знал и не убежал и ничего не сделал, чтобы с Ним такого не было?» Вот это юродство, неподвластность законам мира сего и может более всего потрясти молодых. А наше занудство, наше занудное представление даже о том, что такое духовная свобода, которую дает святость, может только отвратить.
Потому и думаешь иногда: эти ребята, которых мы называем «мытарями и грешниками» (и, увы, многие из них действительно в юном возрасте уже вкусили такую бездну разврата, о которой и говорить не хочется) может быть, смогут услышать слово нового святого лучше, чем мы — благочестивые прихожане. Может быть, именно они смогут увидеть святость там, где мы увидим только отступление от общепринятых норм и правил.
БАБУШКИ В ПЛАТОЧКАХ
Щемит сердце при взгляде на последних «бабушек в платочках», плачет сердце, когда узнаешь скорбные повести их жизни, — и прошедшей и нынешней.
Как прекрасно сказал об этом ярославский священник Александр Шантаев в своей книге «Асина память»: «Можно вполне реально всмотреться в каждую старуху, как в икону, в таинственную «Монну Лизу» сельского православия, как в море безбрежное. И вполне возможно увидеть за каждой эту высь, это море и небо с мерцающими созвездиями. И это будет правильно, по-христиански — это будет по заветам наших нравственных апостолов. Но вопрос остается на месте — при чем здесь Церковь? Что она? Где ее место здесь, то, о котором говорится в Писаниях?
Если окинуть мысленным взором всю Россию за чертой Москвы, — сотни, тысячи церквей, и каждая со своим десятком верных старух, гуртом более или менее дряхлых бабок. И за каждой бабкой — куст ее больного рода, чем позднее побеги, тем беднее и истощеннее. И из этих клубней в навозных грядках — разумею из бабок, — тянется к небу уродливыми чахлыми побегами вся Русь, полная незрелых кислых плодов, пустых орехов, червивых яблок. Но и в этих червивых яблоках есть свои свежие семечки, — как один восьмилетний мальчик, до благоговения изумивший меня сердечной простотой своей исповеди. Сейчас, к сентябрю, бабки по обычаю гонят своих внуков и правнуков в церковь причаститься и благословиться на учебу, чтобы отъехать до следующего лета в ближайшие и дальние города и веси.
Может, эти заскорузлые бабки, старые корни, принесут еще Богу свой плод во времени, в истории сам-десять, сам-шестьдесят? И тогда выяснится, что наши пустующие церкви были в эту эпоху вроде полей под паром, обильно унавоженных страданием, терпением, непротивлением злу, сохраняющих до поры, под спудом клубни прорастающих потомством бабок?»
В каждом сельском приходе были или есть свои старожилы, — «старейшины сел» и среди них те, что мирским чином крестили и отпевали своих односельчан в годы, когда были закрыты храмы. Автору этих строк приходилось общаться с такими бабушками, и всегда поражало одно: Какие прекрасные лица! Вернее, лица, уже при жизни, преображенные в лики. И какие трагические судьбы! Одиночество, издевательства родных и близких, бездомные скитания, многолетние голод, холод, болезни. И при этом — несгибаемая вера, верность Церкви.
Все, из встреченных мною, бабушек-крестилок уже ушли в вечность, а одна из них — 94 летняя Мария Васильевна Стрелкова еще жива. О ее жизни я и хочу рассказать поподробнее.
Родилась баба Маня в старинном селе на берегу Волхова. Там вышла замуж и родила троих детей. Была ревностной прихожанкой местного храма, а теперь с плачем рассказывает, как видела мучения священников, закопанных живьем неподалеку от храма.
Во время войны Марье Васильевне воистину пришлось пройти по кругам ада, ей трудно было об этом воспоминать, когда я ее попросила: младшая дочка умерла в окопе, где они жили несколько месяцев, потом скончалась мама, потом с малыми детьми пришлось пробираться по оккупированной немцами территории к своим, — и здесь на пути она видела столько ужасов, — убитых, замученных людей, брошенных без погребения, испытала страшный холод и голод. А потом ехала на поезде в далекий Челябинск, и по пути подобрала мальчика, — мама его скончалась прямо в вагоне, и ее выгрузили на безвестной станции, а мальчик остался один.
Потом были годы «лошадиного труда», — до бездыханности. Муж с фронта не вернулся, детей нужно было поднимать одной. И вот в это трудное послевоенное время начался «крестильный подвиг» Марьи Васильевны, — к ней шли жители поселка Сиверский и близ лежащих деревень, зная, что она «церковница» и поможет не оставить детей и внуков нехристями; крестила она и взрослых людей — пред смертью, которые, оказывается не были крещены в детстве. «А теперь я всех пережила», — плачет баба Маня, — «я так хочу к своей Ксеньюшке». Дело в том, что родилась бабушка в день памяти великой святой Ксении блаженной, и потому особо ее почитает. Блаженная не раз являлась ей во сне с утешением. Бабушка передала нам на молитвенное благословение тетрадочку, в которой ее рукой много десятилетий назад была переписана «народная молитва» блаженной Ксении. Хочу поделиться ею с читателями:
О святая Блаженная мати Ксения, Божия Агница и наша усердная предстательница у Престола Господа! Услыши наши молитвы и воздыхания и поспеши нам на помощь: испроси прощение грехов наших у Господа Человеколюбца! Помоги нам преуспевать в работе, в семье всегда хранить согласие и любовь, детей воспитывать в страхе Божием. Вразуми нас в деле спасения, помоги уклоняться путей нечестивых и настави нас ходить во свете заповедей Божиих! Веруем, яко твоя богоприятная молитва ко Господу исправит наше земное житие к лучшему, и сподобит нас достичь вечного блаженства в небесном Царствии, где купно с тобою и со всеми святыми будем прославлять всечестное имя Пресвятой Троицы во веки веков. Аминь.
Закончить свой рассказ о бабе Мане хочу еще одной цитатой из книги отца Александра Шантаева, — в ней он создал настоящий реквием по «Руси уходящей». Ведь именно теперь, а не в революционные годы, не в годы коллективизации, а в наши дни окончательно покидает русскую землю былая простота, открытость, почвенная укорененность, семейный, родовой уклад жизни. Те страницы книги, где ее автор от описания будничных перипетий переходит к осмыслению своей священнической жизни на селе, — он становится поэтом: «. их руки сухие и набрякшие, с натертой зашершавленной мягкостью, пробитой глубокими бороздами складок, буграми старых мозолей. Событие (соборование — Л.И.), происходя обычным порядком, вдруг необъятно распахнулось. Подались тяжелые крепостные двери сиюминутности, что так цепко держат ум и душу в тварной тесноте, внезапно открылась перспектива, не утекающая за горизонт, а наоборот, все более расширяющаяся и торжественно открывающая истинную правду Божию. — Вся Русь раскрылась подобно антиминсу в этом таинстве соборования. И вот, тяжелые человеческие руки разогнулись, как судные книги, открывая полные жмени прожитой жизни, дали перелопаченной земли, отлакированные до блеска черенки лопат и вил, горы переворошенных хлебов и трав, перемешанного теста, уложенных до горизонта мешков с картофелем, штабеля перестиранных одежд, нескольких поколений младенцев, от своих первенцев до нынешних правнуков. »
Период пения Цветной Триоди.
Неделя всех святых
День всех святых, или иначе Неделя Всех святых, празднуется в первое воскресенье (неделю) после дня Пятидесятницы. Этот праздник хранится Церковью уже много веков. Св. Иоанн Златоуст (IV век) в одной из своих проповедей прославляет память «всех святых, по всему миру пострадавших», и упоминает о особом дне их почитания. Среди песнопений св. прп. Ефрема Сирина (IV век) есть упоминание о праздновании в честь всех святых, совершаемом 13 мая.
Позднее (в V-VI веках) празднование в честь всех святых стало совершаться в первую неделю (воскресенье) после Пятидесятницы. Такая последовательность праздников обнаруживает их логическую связь: святые просияли хоть и в разное время и различными подвигами, но по благодати единого Святого Духа, излившегося на Церковь в день Пятидесятницы.
В годовом богослужебном круге Православной Церкви День всех святых является пограничным:
Заканчивается период использования за богослужением песнопений Цветной Триоди и начинается период пения Октоиха. На утрене Дня всех святых начинается чтение «столпа» — последовательности 11 воскресных Евангелий, рассказывающих о Воскресении Христовом. В понедельник после праздника всех святых начинается чтение на литургии Послания к Римлянам и Евангелия от Матфея (в пасхальный период читались Деяния святых апостолов и Евангелие от Иоанна). В этот же понедельник начинается Петров пост, сменяющий сплошную (то есть без постных среды и пятницы) седмицу по Пятидесятнице.
На вечерне праздника читаются три паремии, содержащие ветхозаветные указания на славу святых:
Ис.43:9-14 — святые названы свидетелями и благовестниками Божественного спасения («Мои свидетели, говорит Господь, вы и раб Мой, которого Я избрал»)
Прем.3:1-9 — святые, хоть и уничиженные на земле, прославлены Богом («А души праведных в руке Божией, и мучение не коснется их. В глазах неразумных они казались умершими, и исход их считался погибелью, и отшествие от нас — уничтожением; но они пребывают в мире»)
Прем.5:15 — 6:3 — святые восторжествуют в день пришествия Господня («Праведники живут во веки; награда их — в Господе, и попечение о них — у Вышнего. Посему они получат царство славы и венец красоты от руки Господа, ибо Он покроет их десницею и защитит их мышцею»)
Читающийся на Литургии отрывок из Послания к Евреям (Евр.11:33 -12:2) прославляет ветхозаветных праведников и называет их «облаком свидетелей», а составное евангельское чтение (Мф.10:32-33, Мф.10:37-38, Мф.19:27-30) говорит о подвиге святых Божиих избранников («Кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным… Кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня… Всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную»).
Гимнография праздника изобилует поэтическими оборотами: святые называются «непрелестными светилами» (канон утрени, песнь 3), «божественным облаком» (там же, песнь 6), «начатками естества» (кондак), «терпеливодушными» (стихира на литии); их кровью Церковь украшается «багряницею и виссом» (тропарь); они «уясняют церковное небо» (канон утрени, песнь 8), «добродетелей светлостью» делают землю небом (стихира на хвалитех).
Антоний, митрополит Сурожский.
Проповедь в День всех святых.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Мы празднуем сегодня день всех святых. Каждый из нас при крещении наречен именем одного из святых, в которых слава Божия, Его блеск, Его красота воссияла, каждый из нас посвящен его памяти, каждый из нас отдан под его личное, любовное, строгое покровительство.
Строгое — потому что путь Господень не широк и не легок, путь Господень узок и строг. И каждый из святых, прошедший этим путем, нас зовет за собой, идти этой тропой, этим путем. И перед каждым из нас задача: последовать за Христом по примеру того святого или той святой, имя которого нам дано. Это не значит стараться прожить той именно жизнью, какой он прожил, но это значит научиться от него, как живут те, которые хотят следовать за Христом, каждый по-своему, каждый — неповторимым, единственным образом, потому что каждый из нас неповторим.
Путь Господень — это путь отречения от себя ради чего-то, что больше нас, но не такое отречение от себя, которое значило бы, что мы перестаем быть собой. Это признание, что наша природа, наше призвание выше нас самих, и что мы должны себя перерасти, из мелких, малых стать великими. Мы призваны вырасти в полную меру того, что Господь задумал о каждом из нас, как выросли в свою меру те святые, которые глубоко приняли в сердце Евангелие Господне и прожили согласно ему.
Вот призыв, который обращен к нам всеми святыми устами святого Иоанна Златоустого: «Не хвалите нас, не воспевайте нас, а уподобьтесь нам». Святой Иоанн говорит здесь о том, что мы напрасно воспеваем хвалу, напрасно поем славу святых, если мы не стараемся подобно им быть христианами всей жизнью, и умом, и сердцем, и волей, и плотью — всем своим существом.
Если мы хотим дать славу святым, прославить своего святого, оправдать, что нам доверено это имя — мы должны научиться жить так, как жил он, как жил Христос, как призваны мы жить. Иначе каждая похвала, которую мы произносим святому, нам будет когда-нибудь упреком: знал — и не творил.
Избежим же этого! Вдохновимся той неизреченной красотой Евангелия, той дивной красотой образа Христа Спасителя, той отраженной Божественной красотой, которую мы видим во святых, и перерастем себя. Станем и мы достойными своего звания человека, христианина, достойными того имени, которое нам дано, которое нам доверено. Аминь.
»
Загрузка...