Мария Федоровна Жена Александра Iii
Родилась 14 ноября 1847 года в Копенгагене в семье будущего короля Дании Христиана IX, впоследствии прозванного «тестем» Европы. Среди ее братьев и сестер были будущий король Дании Фредерик VIII, будущий король Греции Георгий I, а также будущая королева Англии Александра. Принцесса Минни, как называли Мари Софи Фредерике Дагмар в детстве, была четвертым ребенком из шести детей королевской четы.
Она была едва ли не с младенческих лет обручена с цесаревичем Николаем Александровичем, старшим сыном Александра II, но 12 апреля 1865 г. цесаревич скончался в Ницце. На смертном одре он просил своего брата Великого князя Александра и свою невесту после его смерти вступить в брак.
После его смерти возникла привязанность между Дагмарой и великим князем Александром Александровичем, которые вместе ухаживали за умирающим цесаревичем.
Александр Александрович записал в дневнике:
11 июня он решился сделать предложение, о чем в тот же день написал отцу:
 |
| Император Александр III с супругой Марией Федоровной |
17 июня 1866 была помолвка в Копенгагене, а через три месяца нареченная невеста прибыла в Кронштадт. В связи с замужеством принцесса Дагмар приняла Православие. 13 октября состоялось обручение, миропомазание и наречение новым именем — великой княгиней Марией Федоровной, а ещё через полмесяца, 28 октября 1866 года, был издан манифест о вступлении в брак наследника Российского престола Александра Александровича и Марии Федоровны.
Как свидетельствуют историки, Мария Феодоровна была очень живой, активной женщиной, любившей светские увеселения, долго сохранявшей молодость и отличавшейся безупречным вкусом.
Во время русско-турецкой войны 1877–1878 стала сестрой милосердия.
1 марта 1881 г. император Александр II был убит боевиками «Народной Воли». Вступив в управление страной, престолонаследник только спустя два года, 15 мая 1883 года, официально короновался как Александр III в Успенском соборе Кремля.
Принцесса датская Дагмара, крещенная в Православии Марией Федоровной, была цесаревной 16 лет, императрицей – 11 лет. Ее почти 30-летний брак с Александром III был довольно счастливым, несмотря на несхожесть характеров супругов. В императорской семье родилось шестеро детей: Николай (император Николай II) (1868), Александр (1869) (умер в младенчестве), Георгий (1871), Ксения (1875), Михаил (1878), Ольга (1882).
Датскому происхождению Марии Фёдоровны приписывают её неприязнь к Германии, повлиявшую якобы на внешнюю политику Александра III.
В 1892 году Александр III получил травму во время крушения царского поезда в Борках. Спасая семью, император удержал на плечах падающую крышу вагона-ресторана. Заболевание почек, как следствие травмы, быстро прогрессировало, и 20 октября 1894 года, в возрасте 49 лет, он скончался на руках у императрицы в Ливадии. За годы правления Миротворца в Европе не произошло ни одного вооруженного конфликта. При этом России удалось бескровно присоединить обширные пространства в Средней Азии, начать строительство броненосного флота, развить промышленность и заложить фундамент экономического роста. Кончина русского царя вызвала громадный международный резонанс.
На престол вступил император Николай II. Вдовствующая императрица нередко относилась критически к политике своего сына, но не стремилась оказывать прямого влияния на государственные дела.
Императрица Мария Феодоровна на протяжении всей своей жизни активно занималась благотворительной деятельностью и внесла значительный вклад в совершенствование системы образования в России. В годы Первой мировой войны Мария Феодоровна вела большую работу на посту главы Российского общества Красного Креста. По мысли имп. Марии Федоровны возникли Мариинские женские училища для малообразованных и малообеспеченных девушек-горожанок. Она также попечительствовала Женскому патриотическому обществу, Обществу спасения на водах, возглавляла Ведомства учреждений императрицы Марии (учебные заведения, воспитательные дома, приюты для обездоленных и беззащитных детей, богадельни).
В годы Первой мировой войны она продолжала работать в Красном кресте, лично помогая раненым воинам.
Была сторонницей конституционной монархии, пыталась предостеречь сына – императора Николая II от влияния Распутина.
С начала 1915 г. Марии Федоровне проводит два долгих года в Киеве, в Царском дворце, занимаясь организацией госпиталей, санитарных поездов и санаториев, где поправляли свое здоровье тысячи раненных. Императрица-мать в любое время года очень любила гулять по дворцовому парку, который назвали Мариинским. Такое же название и получил Царский дворец, ставший с 1915 г. резиденцией Марии Федоровны. Её посещали многочисленные дети, внуки, невестка и сопровождающий её, ненавистный Григорий Распутин.
 |
| Императрица Мария Федоровна с детьми: Ольгой, Михаилом, Ксенией, Георгием. Наследник Цесаревич Николай Александрович в форме Конвоя. |
Императрица Мария Феодоровна провела в России более 50 лет, пережила революцию, стоившую жизни двум ее сыновьям и пяти внукам.
Весть об отречении Николая II застала Марию Федоровну в Киеве. Она немедленно выехала в Петроград, чтобы увидеть и морально поддержать сына. Петроградский совет требовал ареста всех членов Российского Императорского Дома, однако Временное правительство позволило Марии Федоровне выехать в Крым. В апреле 1918 г. Ялтинский совет настаивал на казни всех членов Императорского Дома, проживавших в Крыму, но этого не допустил Севастопольский совет.
После вступления в Крым германских войск все представители низложенной династии оказались под немецким военным надзором. Оккупационные власти препятствовали выезду императрицы в Данию, от переселения в Германию она отказалась сама, поскольку возлагала на Германию значительную долю ответственности за большевистский переворот в России.
После революции 9 ноября 1918 г. в Германии помощь членам Дома Романовых в Крыму предложила Великобритания. В апреле 1919 г. сестра государыни королева Александра Британская прислала за ней крейсер «Мальборо». Вдовствующая императрица заявила, что уедет только в том случае, если с ней будут эвакуированы все русские, которые того пожелают. 13 апреля «Мальборо» прибыл в Константинополь, затем высадил всех Романовых на Мальте, а оттуда на крейсере «Нельсон» они отплыли в Великобританию. 10 мая вдовствующую императрицу на вокзале «Виктория» встретили король Георг V, королева Мария и вдовствующая королева Александра. 15 августа Мария Федоровна в сопровождении брата принца Вольдемара Датского и свиты из 11 человек отправилась в родную Данию.
Несмотря на теплый прием на родине, в дальнейшем мать последнего российского царя испытывала в Дании серьезные затруднения как политического, так и материального характера. Из-за недостатка средств ей даже пришлось временно вновь приехать в Великобританию в ноябре 1922 г. Датчане даже организовали сбор пожертвований в ее пользу.
В эмиграции оставалась для многих Символом не только навсегда «ушедшей России», но и несгибаемого присутствия духа и силы воли! Она основала многочисленные благотворительные фонды в поддержку нуждающихся эмигрантов.
Она до конца жизни так и не поверила в гибель своих сыновей Николая и Михаила, невестки и внуков. Время от времени ее мучили аферисты всяческого рода, выдававшие себя за ее мнимо спасшихся внуков: Ольгу, Марию, Анастасию, Алексея, – с требованием признания личности и прав наследования. Одной из лже-Анастасий при личной встрече (историки не совсем точно уверены, где и когда она состоялась) Мария Федоровна якобы твердо сказала: «Милая, я не знаю, кто Вы и какую цель преследуете. Оставьте меня в покое. Если Вам нужны деньги, я дам Вам их. Но деньги это – ничто! Вы счастливее меня, Вы молоды, у Вас впереди вся жизнь. Я, в отличии от Вас, потеряла все: мужа, семью, положение, Родину. У меня остались только воспоминания. И они принадлежат лишь мне. Вы на них права не имеете!»
Императрица Мария Феодоровна скончалась 13 октября 1928 года в Видере (Дания). Ее отпевали 19 октября в церкви святого Александра Невского в Копенгагене. Затем гроб с телом Марии Федоровны был доставлен траурным кортежем в кафедральный собор в городе Роскильде (Дания). Ее прах был помещён в саркофаг в Королевской усыпальнице кафедрального собора рядом с прахом её родителей. Там же покоятся и члены датской королевской семьи.
Перезахоронение останков Марии Феодоровны в России
Торжественные церемонии, связанные с перезахоронением, прошли с 22 по 28 сентября в Копенгагене и Санкт-Петербурге.
26 сентября 2006 года около 6 часов утра корабль ВМС Дании «Эсберн Снаре» с прахом императрицы Марии Феодоровны прибыл в сопровождении флагманского корабля Балтийского флота «Неустрашимый» в Кронштадт. 26 сентября — именно в этот день в 1866 году датская принцесса впервые ступила на Российскую землю. Затем корабль с гробом прибыл на пристань в Петергоф. Под колокольный звон, в сопровождении воинского эскорта, гроб был доставлен в церковь святого Александра Hевского в Петергофе — во времена царствования Александра III это была придворная церковь императрицы Марии. В готической капелле храма святого Александра Невского в Петергофе прошла панихида по императрице. Доступ к гробу был открыт для поклонения до вечера 27 сентября.
28 сентября саркофаг с останками вдовствующей Российской императрицы был установлен в соборе свв. Петра и Павла рядом с саркофагом ее супруга — Александра III.
Мария Федоровна Жена Александра Iii
Безутешная Дагмар вернулась в Копенгаген, уверенная в том, что жизнь для нее уже кончена. Вряд ли тогда она задумалась над странным поступком умирающего, возможно, не восприняла принцесса всерьез и сделанное несколько дней спустя Александром II замечание о необходимости «оставить дорогую Дагмар возле нас». Но совсем скоро в королевском замке Фреденсборг читали письмо русского царя, в котором Александр II вместе со словами утешения выражал желание видеть Дагмар в своей семье в качестве невестки.
Проявив исключительный такт, датская принцесса ответила императору: «Мне очень приятно слышать о Вашем желании оставить меня подле Вас. Но что я могу ответить? Моя потеря такая недавняя, что сейчас я просто боюсь проявить перед ней свою непреданность. С другой стороны, я хотела бы это услышать от самого Саши, действительно ли он хочет быть вместе со мной, потому что ни за что в жизни я не хочу стать причиной его несчастья».
У Александра Александровича, «Саши», после принесения 20 июня 1865 года присяги в качестве наследника престола было множество обязанностей: император приглашал сына на доклады министров. Цесаревич основательно засел за учебу: занимался русской историей с С.М. Соловьевым, государственным правом – с К.П. Победоносцевым, лекции по филологии ему читал Ф.И. Буслаев. Мало того, Александр Александрович был объявлен Атаманом всех казачьих войск, шефом многих полков. Свободного времени почти не оставалось. В редкие минуты уединения он играл на любимом музыкальном инструменте – корнете, вечерами читал, зимой выезжал в театр. Придворные церемонии и приемы тяготили его, балы Александр Александрович не просто не любил – он их пугался еще с детства, поскольку стеснялся своей комплекции, не желал показаться смешным. Наследнику нравились военные сборы, проводившиеся традиционно летом в Красном Селе под Петербургом. Здесь Александр участвовал в военных соревнованиях, проявляя способности великолепного стрелка.
Когда в начале января 1866 года родители объявили о своем решении женить сына на принцессе Датской, Александру ничего не оставалась, как согласиться просить руки Дагмар. «Он преклонился перед необходимостью, перед долгом, но ни в каком случае, ни перед кем не лицемерил. Конечно, не мог он лицемерить и перед невестой. Явление было необычное, но оно не могло не внушать к нему уважения», – писал С.Д. Шереметев.
29 мая 1866 года императорская яхта «Штандарт» с наследником цесаревичем на борту вышла из Кронштадта и взяла курс на Копенгаген. 2 июня Александр Александрович прибыл в Фреденсборг, где его встречала датская королевская чета и смущенная Дагмар. Впрочем, и наследник чувствовал себя в этот первый день очень стесненно, однако совсем скоро он написал отцу в Петербург о том, что «любит Минни» и уверен, что они могут быть счастливы вместе.
Программа пребывания русских в Копенгагене была насыщенна: встречи, приемы, беседы, посещения исторических мест, торжественные застолья… Александру Александровичу нравилось здесь решительно все: простая и сердечная обстановка в королевской семье, маленькая страна с интереснейшей историей, гордый и трудолюбивый народ. Нравилась Дагмар, «Минни», которой наследник никак не решался сказать главные слова, потому что боялся получить отказ, ведь она постоянно вспоминала умершего жениха…
 |
 |
Вернувшись в Россию, наследник добился переноса срока бракосочетания на осень. Предстояло подготовиться к этому событию самым тщательным образом. Во-первых, требовалось обновить помещения в Александровском дворце Царского Села, где цесаревич и его супруга будут жить до наступления зимы. Во-вторых, отремонтировать предназначенный для молодых Аничков дворец. Работы были поручены архитектору И.А. Монигетти (1819 – 1878), оформление дворцовой церкви – профессору Академии художеств маринисту А.П. Боголюбову (1824 – 1896), обучавшему рисованию Александра Александровича, а впоследствии и принцессу Датскую. А 1 сентября 1866 весь Копенгаген собрался в порту, чтобы проводить принцессу Дагмар в далекую Россию и выразить ей свою любовь и преданность. Великий сказочник Ханс Кристиан Андерсен не сдержал слез, когда принцесса, проходя рядом с ним, протянула для прощания руку. «Бедное дитя!», – напишет он позже. – «Всевышний, будь милостив и милосерден к ней! Говорят, в Петербурге блестящий двор и прекрасная царская семья, но ведь она едет в чужую страну, где другой народ и религия, и с ней не будет никого, кто окружал ее раньше». 14 сентября 1866 года сопровождаемый «Штандартом» датский королевский корабль «Шлезвиг», на котором находились принцесса Датская Дагмар и наследный принц Фредерик, бросил якорь в Кронштадте. Императорская семья прибыла встречать невесту цесаревича на яхте «Александрия». Это же судно доставило принцессу Датскую в Петергоф, где ее ожидала восторженная толпа встречающих. Из Петергофа Дагмар проследовала в Царское Село, там в Александровском дворце ей предстояло провести несколько дней накануне торжественного въезда в российскую столицу, который был назначен на 17 сентября. Где бы ни появлялась датская принцесса, она производила исключительно благоприятное впечатление. Уже в начале ее жизни в России представители высшего света единодушно отметили непринужденность Дагмар, ее элегантность. Александр Александрович был совершенно покорен добротой, искренностью и удивительной женственностью своей избранницы.
 |
 |
Внешне они были такие разные. Дагмар – хрупкая, грациозная, быстрая, обладавшая взрывным характером, за что впоследствии в придворных кругах ее прозвали Гневной, Александр – основательный, большой, молчаливый. Но взаимопонимание между ними установилось сразу и навсегда. Они старались быть всюду вместе: гуляли, читали, рисовали, музицировали, составив неплохой дуэт корнета и фортепиано.
12 октября 1866 года в Большом соборе Зимнего дворца происходила торжественная церемония миропомазания, в ходе которой Дагмар получила новое имя – Мария Федоровна и новый титул – Великая княгиня. А 28 октября – счастливейший день в жизни Марии Федоровны и Александра Александровича, который впоследствии ежегодно отмечали в императорской семье. После обряда бракосочетания, парадного обеда в Николаевском зале Зимнего дворца и великолепного бала молодые супруги, наконец, уехали в свой Аничков дворец, ставший для них, как и Гатчина, настоящей семейной крепостью.
Впереди у них было 28 лет совместной жизни, сложившейся так, что Александр III запишет в своем дневнике: «Такую жену, как я имею, дай Бог каждому иметь, и тогда можно быть спокойным и счастливым». Если между супругами и случались размолвки, то совсем незначительные, быстро заканчивавшиеся примирением. К примеру, из-за танцев, которые Мария Федоровна обожала и порой на балах «танцевала до упаду», в то время как ее муж предпочитал курить и вести разговоры в мужской компании. Бывали случаи, когда Александр Александрович (уже император) сам забирал дирижерскую палочку у капельмейстера, чтобы прекратить музыку и завершить затянувшийся танцевальный вечер.
 |
 |
Любили венценосные супруги посещать Данию. Прогулки, чтение любимых книг, встречи с приятными сердцу людьми и, главное, никаких государственных обязанностей – о такой жизни Александр Александрович мог только мечтать! В Копенгагене он увлекся покупкой старинных вещей из стекла, фарфора, серебра, и это стало началом создания обширной коллекции произведений искусства, хранившихся впоследствии в Аничковом дворце, который стал резиденцией цесаревича.
Малый двор в этом дворце находился постоянно. В нем проводились официальные церемонии, рождались и росли дети, устраивались балы и музыкальные вечера. Для молодой четы в Аничковом дворце были заново отделаны жилые покои. Здесь работали архитекторы Э.И. Жибер, К.К. Рахау, М.Е. Месмахер. В 1875 году по проекту И.А. Монигетти была переделана парадная лестница с перилами из итальянского мрамора.
Став императором, Александр III с семьей по-прежнему жил в Аничковом, церемонии, как того требовал протокол, проводились в Зимнем. Как резиденция императора Аничков дворец в царствование Александра III был центром государственной жизни. В нем проводились даже заседания правительства.
В Аничковом государь находил место для своих художественных коллекций. Залы дворца наполнялись произведениями декоративно-прикладного искусства: изделиями из серебра, фарфора, стекла. Богатыми были собрания живописи и художественной мебели. Специально для размещения растущих коллекций И.А. Монигетти в 1870 – 1871 гг. под дворцовой церковью были устроены музейные залы.
Если в Петербурге жизнь Александра III и Марии Федоровны была в основном связана с Аничковым дворцом, то из загородных резиденций императорская семья чаще всего посещала Коттедж в Петергофе и Гатчинский дворец. В петергофском дворце Коттедж, построенном в 1826 – 1828 гг. в пейзажном парке «Александрия» по проекту А.А. Менеласа, императорская семья ежегодно проводила 2–3 летних месяца.
Дороги Марии Дагмар
Она умерла 30 сентября 1928 года на своей вилле Видёре близ Копенгагена. Датское королевство оставалось одним из островков европейского спокойствия, и многим здесь, как и в других государствах, хотелось верить, что самое страшное мировую войну и череду кровавых революций мир уже пережил. До начала Великой депрессии, охватившей западные страны, и сталинского «Великого перелома» в СССР оставались считанные месяцы
На долгую жизнь Дагмар пришлось много потрясений и катастроф. Каждая из них была для нее прежде всего личной драмой. Ни одна из них ее не сломила. Она дочь короля, невеста наследника престола огромной державы, жена и мать императоров никогда не позволяла себе быть слабой. Удивительное, поистине «королевское» сочетание гордости и терпения стало ее стилем и позволило ей выдержать самое страшное.
И все же, пытаясь найти подходящие слова для описания ее жизни, неизбежно убеждаешься, что они не из политического или церемониального лексикона, не из «публичного» языка государственных деятелей и изучающих их историков. Эта история о любви и попытках построить на продуваемом всеми ветрами Олимпе совсем не олимпийское, а простое человеческое счастье. Порой ей, наверное, казалось, что оно совсем рядом.
В датском королевстве
У короля Христиана IX и королевы Луизы было шестеро детей. Мария-София-Фредерика-Дагмар (полное имя датской принцессы, полученное ею при рождении) считалась второй из трех дочерей. В семье она несомненно была любимицей. Веселый характер, доброта и отсутствие всякой вычурности и церемонности сделали ее очень популярной и в датском обществе (королевская семья в маленькой Дании была у всех на виду). Стоит заметить, что бытом, вкусами и интересами монаршие семейства большинства государств Европы (в особенности протестантских стран) не слишком отличались от собственных подданных. Представители этих семейств вели скромную, вполне буржуазную жизнь, считая пороком показную роскошь, праздность и высокомерие. Обязательная публичность (как-никак, царственные особы олицетворяли собой вековые исторические традиции и одновременно национальные единство и суверенитет) рассматривалась ими как неизбежное бремя. Монарх и его семья все больше воспринимались в Европе как представители нации, а окружавший их некогда почти непроницаемый сакральный ореол все ощутимее превращался в условный церемониальный блеск.
Дагмар росла очень активным, подвижным ребенком. Мир был открыт, прозрачен и интересен своими красками. В нем было совсем немного недоступного для понимания, а социальные условности и перегородки казались не монументальными сооружениями, а легкими, ажурными конструкциями, скорее, украшающими окружающую действительность. В числе таких щекочущих и волнующих условностей главным являлось обязательное для представительницы царственного рода замужество за «ровней». Дагмар, конечно, знала, что ее брак станет вехой большой политики, что она не вольна в своих сердечных привязанностях. Однако принцесса совсем не чувствовала себя обделенной в этом отношении. В 1863 году она, 16-летняя, искренне радовалась за свою старшую сестру Александру (Аликс, как звали ее в семье), вышедшую замуж за наследника британской короны принца Уэльского Альберта Эдуарда. А спустя год пришла и ее очередь. Сложные династические и политические планы связали ее судьбу с судьбой старшего сына, пожалуй, самого могущественного монарха мира (учитывая неограниченный характер его власти) российского императора Александра II.
Великому князю Николаю Александровичу шел 21-й год. По мнению многих, это был поистине блестящий молодой человек, имевший все шансы со временем стать умным, гуманным и либеральным монархом. Воспитанный в духе «века прогресса», прекрасно образованный, впечатлительный и легко увлекающийся цесаревич не мог не тронуть сердца молодой девушки. Не мог и он не увлечься ею. Дагмар и Николай выглядели идеальной парой. Оказалось, что им не нужно даже присматриваться друг к другу. «Это дело устроили не одни люди, писал Никса отцу вскоре после помолвки, и Бог нас не оставит». А ведь совсем недавно цесаревич был во власти юношеской меланхолии, осложненной внезапной болезнью, рассуждал о смерти и мало чем интересовался. Теперь же он просто воспрял духом и уже с нетерпением ожидал начала счастливой и деятельной семейной жизни.
Все разрушилось почти столь же стремительно, как началось. Болезнь цесаревича цереброспинальный туберкулезный менингит оказалась очень серьезной, а неправильно поставленный диагноз и неверное лечение лишь усугубили ее. Сильные боли в спине, приковавшие его к постели, врачи приняли за приступы ревматизма. Окружающие успокаивали обеспокоенную известиями о болезни жениха Дагмар, желавшую немедленно ехать к нему в Ниццу. Между тем состояние Николая быстро ухудшалось. 10 апреля 1865 года, когда на французский курорт одновременно прибыли его отец, 20-летний младший брат великий князь Александр Александрович и невеста, надежды уже не оставалось.
Больной то бредил, то приходил в себя. Он очень обрадовался Дагмар, а та была просто не в состоянии оправиться от шока. Вот как описывал последние часы жизни наследника очевидец генерал Н.П. Литвинов: «Когда он со всеми простился, подле него остались только свои; в головах с правой стороны стоял Александр Александрович, а с левой принцесса Дагмара; наследник все время держал их за руки Государь и императрица стояли по обе стороны больного в ногах Цесаревич все еще был в полной памяти и говорил ясно. Так, после минутного забытья он широко открыл глаза, взял за руку Александра Александровича и, обращаясь к Государю, сказал: «Папа, береги Сашу; это такой честный, хороший человек». В забытьи он часто поминал его имя. Вообще, он очень любил Александра Александровича и часто говорил императрице, что он никому не пишет таких нежных писем, как «Саше», и даже что он не может дать себе отчета, кого он больше любит «Сашу или Дагмару». Часу в третьем он поднял руки и правой рукой поймал голову Александра Александровича, а левой искал как будто голову принцессы Дагмары. Тут язык у него стал значительно слабеть » Скоро наступила развязка.
Любимый брат
За эти несколько дней Дагмар стала очень близка семье Николая. Вернувшись домой, принцесса никак не могла прийти в себя. Переживания в Ницце были так остры, что она чувствовала какую-то нерасторжимую связь с этими совсем еще недавно чужими людьми. Примерно то же чувствовали и родные умершего. Особенно привязался к девушке Александр II, намекнувший ей вскоре, что хотел бы видеть ее членом семьи. «Мне очень приятно слышать, что Вы повторяете о Вашем желании оставить меня подле Вас, писала в ответе царю Дагмар. Но что я могу ответить? Моя потеря такая недавняя, что сейчас я просто боюсь проявить перед ней свою непреданность. С другой стороны, я хотела бы услышать от самого Саши, действительно ли он хочет быть вместе со мной, потому что ни за что в жизни я не хочу стать причиной его несчастья. Да и меня бы это, скорее всего, также не сделало бы счастливой » Нельзя не согласиться с автором биографии императрицы А.Н. Бохановым, увидевшим в этом опубликованном им письме и такт, и ум.
Александр совсем не был похож на своего старшего брата. Многие историки по сложившейся традиции подчеркивают, что он был неотесан, малообразован и не подготовлен к серьезной государственной деятельности, поскольку никогда не рассматривался родителями как возможный будущий император. Такие отзывы едва ли можно считать справедливыми. Александр просто был другим по темпераменту, склонностям и складу ума. Большой и слегка неповоротливый, скорее, неторопливый и основательный, он не переносил неискренности, а в своем неприятии светских условностей казался многим даже слегка «мужиковатым». Великий князь не был легок в общении и непросто сходился с людьми, зато всегда оставался постоянным в своих привязанностях (как, впрочем, и в антипатиях). Придворная жизнь казалась Александру тяжкой, малоинтересной и крайне утомительной, и он с большой неохотой выполнял свои «представительские» обязанности, неожиданно и в большом количестве свалившиеся на него после смерти брата. Независимый и не лишенный упрямства характер великого князя, как и его искренняя и глубокая привязанность к умершему брату абсолютно исключали саму возможность говорить о «передаче» ему невесты Николая «по наследству». Родители понимали деликатность ситуации и не хотели давить на сына. В первые недели после трагедии новый наследник много общался с Дагмар. Вряд ли для него было секретом желание отца, чтобы они сошлись поближе. Однако перспектива женитьбы на датской принцессе казалась поначалу довольно туманной. Более того, вскоре наследник влюбился в молодую фрейлину матери княжну Марию Мещерскую. Юношеское и вполне невинное это увлечение по свойственной Александру серьезности переживалось им тяжело и «не светски». В какой-то критический момент он даже решился заявить отцу, что не может жениться на Дагмар и вообще чуть ли не готов отказаться от престола В этом поступке проявился прежде всего не слишком осознанный протест против всего того, что не устраивало его в церемонной жизни двора. «Его калачом не заманишь на придворные вечера», писал в воспоминаниях близкий друг Александра Александровича граф Сергей Шереметев. Да, наследник хотел сам решать свою судьбу! Но ведь в самой этой фразе, конечно, скрыто явное противоречие, ведь его жизнь была полностью определена его статусом.
Парадокс заключался еще и в том, что княжна Мещерская являлась частью столь нелюбимой им придворной действительности, тогда как Дагмар, напротив, была ей совершенно чужда. Свою роль сыграло и воспитывавшееся с раннего возраста чувство долга. Но, наверное, самым важным все-таки было удивительное ощущение почти мистической связи, соединившей его с Дагмар у постели умиравшего брата. В очередной день рождения покойного Александр записал в дневнике: «Такого брата и друга никто из братьев мне заменить не может, а если и заменит его кто отчасти, то это Мать или будущая моя жена, если это будет милая Dagmar».
В начале июня 1866 года цесаревич прибыл в Копенгаген, но лишь через неделю решился сделать Дагмар предложение. «Она бросилась ко мне обнимать меня записал он вечером. Я спросил ее: может ли она любить еще после моего милого брата. Она отвечала, что никого, кроме его любимого брата, и снова крепко меня поцеловала. Слезы брызнули и у меня, и у нее. Потом я ей сказал, что милый Никса много помог нам в этом деле и что теперь, конечно, он горячо молится о нашем счастье».
Из переписки Александра III и Марии Федоровны
Моя милая душка Минни!
Как скучно и грустно оставаться так долго без писем от тебя; я до сих пор не получил твоего письма, которое ты послала из Владикавказа. Из телеграмм твоих я вижу, что ты очень довольна Абас-Туманом и что вы весело и приятно проводите время; радуюсь за вас, но грустно не быть вместе там!
Здесь мы живем тихо, скромно, но невесело.
Вообще, когда дети подрастают и начинают скучать дома невесело родителям, да что делать? Так оно в натуре человеческой.
Теперь пора кончить, прости за это скучное и невеселое письмо
Мой дорогой и любимый душка Саша!
Вчера вечером я имела огромную радость получить твое второе, более чем бесценное письмо. Я была растрогана до слез и благодарю тебя от всей глубины моего признательного сердца. Только вот думать, что ты совсем один, для меня очень огорчительно, я не могу тебе описать, как это омрачает мне всю радость пребывания у Георгия. В каждый момент дня я думаю о тебе.
На всю жизнь Твой верный друг Минни
Пятница. 26 апреля 1892
Опубликовано по изданию: Император Александр III и императрица Мария Федоровна. Переписка. 18841894 годы. Авторы-составители: Александр Боханов и Юлия Кудрина. М.: Русское слово, 2001.
Правила игры
В сентябре датская принцесса прибыла в Петербург и сразу окунулась в водоворот церемоний, представлений, знакомств. Многое предстояло сделать, многому научиться, а кое с чем и просто смириться. Русский двор и светская жизнь в северной столице Европы славились своей пышностью, изощренностью и невероятной активностью. Политические, религиозные, военные и развлекательные мотивы так тесно переплелись в ритуальном строе придворной действительности, что чужак, казалось, просто не в состоянии усвоить все явные и скрытые смысловые оттенки каждого действия, слова и жеста. Как это не похоже было на тихий и родной Копенгаген! За принцессой внимательно следили сотни дружеских, равнодушных и недоброжелательных глаз, а открытость и раскованность русских удивительно сочетались с жестким соблюдением многочисленных неписаных этикетных норм. Все это держало Дагмар в постоянном напряжении. В это непростое время ей очень помог Александр, который страдал даже больше ее самой, с нетерпением ожидая, когда церемониальная круговерть, наконец, стихнет, оставив их в покое наслаждаться семейным счастьем.
12 октября состоялось торжественное миропомазание датской принцессы, ознаменовавшее обязательный для нее переход в православную веру (отныне она становилась Марией Федоровной), на следующий день двор участвовал в церемонии обручения, и лишь 28-го числа прошел обряд венчания. Молодые поселились в отведенном им и специально отремонтированном обширном Аничковом дворце, что на углу Невского проспекта и набережной Фонтанки. Начиналась обычная жизнь «малого» двора, гораздо менее суматошная и беспокойная по сравнению с двором «большим», императорским, но все же, по меркам XIX века, очень насыщенная.
К счастью для цесаревны, легкость характера и доброжелательность помогали ей с успехом выполнять большинство светских обязанностей, многие из которых, несомненно, испортили бы менее спокойную натуру. Чего стоили, например, почти ежедневные визиты к свекрови с обязательным выслушиванием малоинтересных новостей о жизни многочисленных родственников и о здоровье болезненной императрицы! Некоторые же из сторон светской жизни вызывали у великой княгини настоящий восторг. Так, она безумно полюбила балы и, по свидетельству очевидцев, могла танцевать «как сумасшедшая» много часов подряд. Это ее пристрастие было хорошо известно в свете, а Александр Александрович, который предпочитал танцам неторопливую застольную беседу в узком дружеском кругу, относился к нему по-разному, в зависимости от настроения: иногда с ироническим добродушием, иногда с легким раздражением.
В дальнейшем у них родилось еще пятеро детей. Второй сын, Александр, в 1870 году умер младенцем, не прожив и двух лет, и это горе второе в жизни Марии Федоровны, конечно, тяжело отозвалось на ней. Родившийся в следующем году Георгий (Жоржи) рос не очень здоровым и в 19-летнем возрасте заболел страшной по тем временам болезнью туберкулезом легких. Вскоре после этого врачи заявили, что Георгий имеет шанс выжить только в особых климатических условиях. Специально для великого князя высоко в горах, в селе Абастуман (на территории современной Грузии), был построен небольшой дворец, где он почти безвыездно жил до своей смерти в 1899 году. Через несколько лет после Георгия в семье родилась первая дочь любимица матери Ксения, в 1878 году младший сын Михаил, еще спустя четыре года, уже после воцарения Александра III, самая младшая Ольга.
Отношения со свекром и свекровью у цесаревны складывались великолепно. Александр II относился к невестке с нескрываемой симпатией, несколько сглаживавшей росшее год от года охлаждение в отношениях со старшим сыном. Дело в том, что цесаревич и его ближайшее окружение превратились к началу 1870-х годов в своеобразный оппозиционный политический кружок. Нет, ни о какой явной критике Царя-освободителя и его деяний, конечно, не могло быть и речи. Но нескрываемое внимание ко всему русскому, противопоставление национальных чувств и устремлений космополитизму двора и аристократии не могли не выглядеть демонстрацией. Стойкую неприязнь цесаревич испытывал к Германии (особенно к Пруссии) и находил в этом полное понимание жены. К Пруссии, отторгнувшей после войны 1864 года у родной ей Дании часть территории Шлезвиг и Гольштейн (правда, населенные в основном немцами), та испытывала устойчивую нелюбовь. Напротив, император буквально обожал своего родственника, прусского короля и германского императора Вильгельма.
Была еще одна проблема, крайне осложнявшая взаимоотношения отца и сына. Последние полтора десятилетия перед смертью Александр II вел настоящую двойную жизнь. Страсть к молодой княжне Екатерине Долгоруковой привела к тому, что у императора появилась вторая семья, а после смерти законной жены в 1880 году он, едва выждав минимальный срок траура и не обращая внимания на негодование родни, женился на своей возлюбленной. Брак был морганатическим, и это означало, что новая жена и ее потомство не могут претендовать на трон, но и без того натянутые отношения цесаревича с отцом оказались обострены до предела. К тому же по столице стали курсировать слухи, что император собирается короновать «Катю». Все это время Мария Федоровна, оставаясь на стороне мужа и разделяя его чувства, играла роль своеобразного «буфера», пытаясь, насколько возможно, сглаживать и смягчать конфликты.
В еще большей степени напряжение в семье росло и из-за настоящей «охоты», которую в конце 1870-х годов развернули на русского монарха террористы-народовольцы. Несколько дерзких покушений закончились для них неудачно. Настоящая же катастрофа разразилась 1 марта 1881 года. Смертельно раненный бомбой Игнатия Гриневицкого, Александр II через несколько часов скончался. Боль, тревога, негодование и чувство тяжелейшей ответственности сопровождали первые месяцы жизни Александра III и Марии Федоровны в новом качестве. Но постепенно все улеглось, и в 1883 году в Москве, как никогда торжественно, прошла коронация. Нужно было осваиваться с новыми обязанностями.
Предчувствие счастья
Как ни оценивай тринадцатилетнее царствование Александра III, невозможно отрицать того факта, что в жизни страны это время стало столь же неторопливым и спокойным, как и сам самодержец («период летаргического сна», говорили недруги режима). В другом же, личном, измерении для Александра и Марии это время стало счастьем, которое, казалось, должно длиться вечно. Оно не было беззаботным, но оно было чего же еще желать? Внешне в их жизни изменилось очень немногое. Император оставался подчеркнуто, до аскетизма, скромным в быту, и в этом не было никакой позы. Они очень тосковали друг без друга, когда приходилось расставаться, поэтому старались делать это как можно реже и, будучи в разлуке, ежедневно писали друг другу. Опубликованная недавно А.Н. Бохановым и Ю.В. Кудриной переписка супругов за это время сохранила нам много трогательных свидетельств их влюбленности, ничуть не растерявшей с годами своей свежести и силы.
Познакомившийся с императрицей на выставке в 1892 году (Мария Федоровна, как и муж, увлекалась живописью) художник А.Н. Бенуа писал: «Одета государыня всегда была очень скромно, без какой-либо модной вычурности, и лишь то, что ее лицо было сильно нарумянено (чего не могла скрыть и черная вуалька), выдавало известное кокетство Отношения супругов между собой, их взаимное внимание также не содержали в себе ничего царственного. Для всех было очевидно, что оба все еще полны тех же нежных чувств, которыми они возгорелись четверть века назад. Это тоже было очень симпатично».
Об этом почти безоблачном периоде жизни Марии Федоровны можно сказать не так уж много. Ее будни были заняты в основном семейными делами, а еще жена императора по традиции много занималась благотворительностью. Ни о каком «политическом влиянии» она и не помышляла. По словам генерала Н.А. Епанчина, «будучи в самых сердечных отношениях с императрицей Марией Федоровной, император Александр III не допускал ее вмешательства не только в государственные дела, но и в служебные, и если бывали с ее стороны хотя бы самые легкие поползновения, он решительно пресекал их». Он очень любил бывать на родине жены, в Дании. «Ему нравилась простая, скромная жизнь, которую вела королевская чета, и его еще более удовлетворяла возможность жить вне стеснений этикета, «по-человечески», как он говорил, вспоминал генерал Н.А. Епанчин. Государь делал большие прогулки пешком, заходил в магазины. Его простота, приветливость снискали ему большую популярность в народе».
Спокойную жизнь не смогла надолго омрачить даже случившаяся в 1888 году железнодорожная катастрофа, в которую попал царский поезд (каким-то чудом в числе погибших и раненых не оказалось никого из членов венценосной семьи). Беспокоил же Марию Федоровну старший сын цесаревич Николай, влюбившийся в Гессенскую принцессу Алису. Ни императрица, ни Александр III не считали этот брак удачной идеей. Но сын, заручившись поддержкой брата царя Сергея Александровича и его жены великой княгини Елизаветы Федоровны (она была родной сестрой принцессы Алисы), стоял на своем. Неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы внезапно ее не заслонили другие, гораздо более трагические события.
Расставание
В начале 1894 года Александр III неожиданно и тяжело заболел. Врачи поставили диагноз: пневмония. Несколько дней его состояние было почти критическим, и даже когда дело пошло на поправку, тревога за мужа не оставляла Марию Федоровну. Всегда производивший впечатление человека с могучим, даже несокрушимым здоровьем, император буквально на глазах очень сильно сдавал. Ни лейб-медик, добрейший, но не очень способный Густав Иванович Гирш, ни другие врачи, к которым царская семья обратилась за консультацией, не могли установить точной причины резкого ухудшения его здоровья (как выяснилось позже, это была острая сердечная недостаточность). Сам Александр III очень не любил болеть и лечиться и просто игнорировал многие рекомендации медиков. Между тем болезнь развивалась стремительно. В конце сентября царя перевезли на южный берег Крыма, в Ливадию, в надежде на благотворное действие местного климата. Но и это не помогло. Он страшно исхудал, не мог спать и ходить, ужасно мучился от острых болей в груди, сильнейшего отека ног, одышки и слабости. По настоянию Александра III в Ливадию была срочно вызвана Алиса Гессенская он хотел успеть благословить брак, которого так желал сын.
Мария Федоровна не могла поверить, что надежды уже нет. Произошедшее было таким неожиданным и кошмарным! Она, как могла, крепилась. Все кончилось 20 октября. Многочасовое мучительное угасание мужа Мария Федоровна наблюдала, сидя рядом с ним. В какой-то момент один из врачей обнаружил, что сердце императора не бьется. Близкие потянулись в его комнату. Вот как позже описывал эти секунды граф Сергей Шереметев: «В мыслях промелькнуло: что я увижу? Но увидал то, чего, конечно же, помыслить не мог Спиною к открытым дверям в креслах сидел государь. Голова его слегка наклонилась влево, и другая голова, наклоненная вправо, касалась его, и эти две головы замерли неподвижно как изваяния. То была императрица. У меня промелькнуло: они оба живы или они оба умерли? Священник медленно и отчетливо читал Евангелие. Мгновенно все вокруг меня зарыдали, и никто не трогался с места». Оказалось, что Мария Федоровна потеряла сознание.
«Я так и не могу привыкнуть к этой страшной реальности, что дорогого и любимого больше нет на этой земле. Это просто кошмар. Повсюду без него убивающая пустота. Куда бы я ни отправилась, везде мне его ужасно не хватает. Я даже не могу подумать о моей жизни без него. Это больше не жизнь, а постоянное испытание, которое надо стараться выносить, не причитая, отдаваясь милости Бога и прося его помочь нам нести этот тяжелый крест!» Что можно добавить к этим словам императрицы, приводимым в книге ее современного биографа А.Н. Боханова? Конечно, со временем острая боль отступила. Впереди были еще 34 года жизни, и разве могла она предположить тогда, какие испытания еще придется пережить?
На пороге
Влияние матери на старшего сына, столь неожиданно ставшего повелителем громадной державы, поначалу казалось довольно значительным. Но постепенно оно не могло не ослабевать. Мария Федоровна никогда не тянулась к власти, да и не приучена была вникать в политические дела. Когда приходилось о них размышлять, она руководствовалась не какой-либо политической программой, а здравым смыслом и женской интуицией. Это не самые худшие советчики. Но мир так стремительно менялся, на историческую арену выходили совершенно новые силы, агрессия, жесткость и нетерпимость становились нормой во внутренних и международных делах, а казавшиеся еще недавно незыблемыми устои вдруг начинали колебаться и рушились!
Ее Ники так недостает суровой основательности отца! Он чересчур деликатен и мягок, чересчур доверяет окружающим, и часто не он руководит обстоятельствами, а они подчиняют его себе. Да и Аликс вряд ли можно считать твердой опорой для мужа. Отношения с невесткой вообще не ладились: слишком разными по характеру были две императрицы. Александра Федоровна, постоянно погруженная в свои сложные, непонятные свекрови переживания, казалась ранимой и в то же время чересчур холодной и отчужденной.
Сын всегда относился к Марии Федоровне с теплом, участием и заботой, не отказывался выслушивать ее советы, порой прислушивался к ним, но спокойствия не было. Императрица нередко путешествовала, гораздо чаще, чем раньше, ездила в родную Данию, много занималась делами семьи, особенно близко к сердцу принимая заботы младших детей Михаила и Ольги. Большой радостью стало рождение в 1904 году у Ники и Аликс долгожданного наследника цесаревича Алексея. Впрочем, окружающая действительность давала больше поводов для беспокойства, чем для радости. Неудачная война с Японией, революция, политиканство и интриги, распущенность и какая-то дряблость, как будто разливавшиеся в обществе, все это она воспринимала очень остро.
Летом 1914 года началась война. Поначалу она вызвала колоссальный патриотический подъем, однако вскоре многочисленные внутренние проблемы не только вновь оказались на первом плане, но и чудовищно обострились. Военные неудачи, эпопея с Распутиным, невиданное истощение сил народа, все более агрессивные политические претензии «общества» и катастрофическое падение популярности императорской семьи накалили ситуацию в стране. Последние месяцы перед Февральской революцией Мария Федоровна провела в Киеве. Именно здесь в октябре 1916 года было скромно отмечено 50-летие ее свадьбы.
Получив в начале марта роковое известие об отречении сына от престола, она устремилась к нему в Могилев (там размещалась Ставка Верховного Главнокомандующего). Вновь который раз в жизни! ее охватило ощущение страшного горя и бессилия. Она не могла не то чтобы смириться, даже просто понять причины произошедшего.
В конце марта 1917 года императрица вместе с дочерью Ольгой и зятем Александром Михайловичем прибыли в Крым. Вскоре к матери и мужу присоединилась великая княгиня Ксения Александровна. Здесь, фактически под домашним арестом, в полной неопределенности по поводу своей дальнейшей судьбы и самое тяжелое! судьбы сыновей и внуков, она прожила целых два года. На смену Временному правительству пришли большевики, затем Крым оккупировали немцы (их предложение обеспечить выезд за пределы России она с негодованием отвергла) А из Сибири дошли страшные известия о жестоком убийстве родных (она до конца жизни отказывалась им верить, сохраняя надежду на чудо). Ее собственное будущее обсуждалось политиками и дипломатами в Петрограде, Москве, Копенгагене, Лондоне и Берлине, но она не беспокоилась о себе. Лишь уговоры родственников заставили Марию Федоровну согласиться покинуть Россию, приняв предложение английского короля Георга V, в конце концов, приславшего за ней в Крым крейсер.
Лишь несколько месяцев смогла выдержать она в Британии. Отношения со здешними родственниками явно не клеились. Они не могли понять глубины ее горя, она остро переживала свое положение «вынужденной гостьи». Но и переехав на родину, в Копенгаген, Мария Федоровна не испытала никакого облегчения. Племянник, датский король Христиан X, откровенно недолюбливал слишком независимую и привыкшую к уважению тетку, многие датские политики воспринимали ее существование как обузу, чреватую политическими осложнениями в отношениях с Москвой. Единственной радостью была семья младшей дочери Ольги, еще в 1916 году вышедшей замуж за простого офицера Н.А. Куликовского. Особенно тепло относилась она к внукам Тихону и Гурию.
Тихая кончина Марии Федоровны в 1928 году не потрясла мир. Многие восприняли ее как символ окончательного ухода в прошлое целой эпохи в российской и мировой истории. Однако, наверное, уместнее было бы сказать, что умерла удивительно красивая и сильная женщина.
Трагедия семьи Александра III
Добавлено в закладки:
Семью Александра III можно назвать образцовой. Взаимная любовь и уважение мужа и жены, родителей и детей. Семейный уют, который для самодержца огромной империи был вдвойне важен, царил в Гатчинском дворце, где они жили. И именно среди членов своей семьи император находил отдых и успокоение от своей тяжелой работы. Семейная идиллия Александра III и его жены Марии Федоровны длилась 28 лет и была оборвана преждевременной смертью императора.
Внизу — Михаил, справа налево — Александр III, Ксения, Ольга, Мария Федоровна, Георгий, Николай.
Вообще, Мария Федоровна (или Дагмара — так ее звали до принятия православия) была невестой старшего брата Александра, наследника престола Николая. Они уже были обручены, но внезапно Николай Александрович тяжело заболел и уехал лечиться в Ниццу. Туда направились и его невеста, и его самый любимый брат Александр. У постели умирающего брата они и познакомились. Предание гласит, что перед смертью Николай сам взял руки своей невесты и своего брата и соединил их вместе, как бы благословляя на брак. После кончины брата Александр понял, что влюбился. Он писал отцу: «Я уверен, что мы можем быть так счастливы вместе. Я усердно молюсь Богу, чтобы Он благословил меня и устроил мое счастье». Вскоре датский король, отец Дагмары, дал согласие на брак, и в октябре 1866 года они обвенчались.
Александр III и Мария Федоровна в молодости
Это был счастливый брак. Мария Федоровна любила своего мужа, а тот отвечал ей взаимностью и даже побаивался свою маленькую императрицу. Абсолютно счастливыми они чувствовали себя на отдыхе, когда Александр III ловил рыбу, которую Мария Федоровна сама чистила и жарила, или когда они плавали на семейной яхте всей семьей, или когда они отдыхали в любимой Ливадии в Крыму. Там всемогущий император полностью отдавал себя жене и детям: проводил с ними время, играл, забавлялся, гулял, отдыхал.
Детей в этой семье отец воспитывал в строгости, но никогда не применял к ним силу: хватало, наверное, и грозного отцовского взгляда, которого боялись все придворные. Но при этом Александр III любил забавлять своих детей и их друзей: гнул в их присутствии кочерги, пополам разрывал колоды карт, а однажды окатил из садового шланга самого озорного из сыновей Мишу. От учителей своих детей он также требовал строгого отношения, говорил: «Учите хорошенько, послаблений не делайте… Подерутся — пожалуйста. Но доносчику — первый кнут».
Смерть Александра III
17 октября 1888 года чуть было не погибла вся царская семья. Императорский поезд, который на превышенной скорости ехал из Крыма в Петербург, сошел с рельсов под Харьковом. Семья сидела в вагоне-столовой. В один момент рухнули боковые стены, лакеи в дверях погибли сразу. Крышу, которая почти упала всей своей тяжестью на императора, императрицу и детей, удержал Александр III. Он стоял во весь свой рост до тех пор, пока семья не вылезла из вагона.
Хотя никто не пострадал, с этого момента началось трагическое угасание императора Александра III: его здоровье было подорвано. Он стал бледным, очень сильно похудел, жаловался на боли в пояснице и сердце. Врачи не смогли ничего найти, поэтому предписали побольше трудиться, что только ухудшило ситуацию. В 1894 году состояние императора стало очень плохим. Он поехал на лечение в Германию, но в дороге ему сделалось худо, поэтому царя увезли в Ливадию. Туда был вызван немецкий врач, который и поставил диагноз — нефрит почек с поражением сердца и легких. Но лечиться было уже поздно. Александр III не мог ни ходить, ни есть, ни спать. 20 октября 1894 года он умер в возрасте 49 лет.
Дети Александра III
Вообще, детям и жене Александра III выпала непростая судьба. Первый сын Николай — наследник престола и будущий Николай II, как всем известно, отрекся от престола и был расстрелян вместе с женой, пятью детьми и слугами в Екатеринбурге большевиками. Второй сын, Александр скончался через год после рождения. Третий сын, Георгий повторил судьбу своего дяди, умершего брата Александра III Николая. После смерти отца он был наследником Николая II (до времени рождения у него сына), но умер в 1899 году в возрасте 28 лет от тяжелого туберкулеза. Четвертый сын, Михаил был любимцем в семье Романовых, в марте 1917 года чуть было не стал новым императором, а в июне 1918 года он был расстрелян большевиками в Перми (могилы его не найдено).
Дочерям Александра III повезло куда больше: старшая Ксения была несчастлива в браке, но смогла покинуть Россию в 1919 году, чем и спаслась, перебравшись жить в Англию. Та же судьба ждала и младшую дочь Ольгу, которая эмигрировала вместе с матерью в Данию в 1919 году, а потом — в Канаду, спасаясь от преследований советского правительства, которое объявило ее «врагом народа».
Мария Федоровна и дети
Мария Федоровна
Непростая судьба ждала после смерти мужа и Марию Федоровну. Живя в Гатчине, а потом — в Киеве, она старалась не вмешиваться в личные дела детей и в государственные проблемы. Правда, пару раз она пыталась влиять на решения Николая II, но ей это не удалось. Сложными были отношения с невесткой — женой императора Александрой Федоровной. После революции Мария Федоровна перебралась в Крым с дочерьми, откуда смогла бежать в 1919 году в родную Данию. Там она и умрет в 1928 году, так и не поверив в гибель сыновей, расстрелянных в России. Ей пришлось пережить мужа, всех сыновей и даже внуков.
28 лет совместной жизни Александра III и Марии Федоровны были поистине счастливыми. И никто, наверное, не мог подозревать,что это были последние счастливые годы в семье Романовых, что могучий император сдерживал огромную силу, с которой не смог справиться впоследствии его сын, которая сметет и его самого, и всех родственников, и великую империю.
»
Загрузка...